Дочки-матери
Анюта и Людмила прошли мимо друг дружку… Совсем чужие, посторонние люди. Но лишь со стороны. В реальности прошли по улице навстречу друг дружке две самые родные души: мама и дочь. Но холодом и отчуждением от их веяло так, как как будто они проходили мимо самого нехорошего человека на свете.
Прошло практически 20 лет с того денька, когда Анюта, глотая слёзы, собрала свои вещи и ушла жить к бабушке и папе. Людмила не пробовала удержать дочь, напротив, с озлоблением произнесла:
- Ну-ну, давай, доченька, иди к папочке. Лишь смотри, не вернись через недельку, когда хвост прижмет.
- Не беспокойся, не вернусь, - огрызнулась Анюта. - Все лучше, чем с тобой. Сама произнесла, что я для тебя в тягость, не даю жить в свое наслаждение. Живи сейчас и радуйся.
Дверь за Анютой закрылась. Людмила осталась одна в доме. Пару минут она бездвижно посиживала на диванчике, осознавая произошедшее. Двенадцатилетняя дочь ушла от неё. Хочет ли она возврата Анюты? Полностью может случиться так, что дочь вернётся вспять тогда и они снова станут влачить безотрадное совместное проживание. В глубине души Людмила даже ощутила облегчение, когда за Анютой закрылась дверь.
Двенадцать лет Людмила пробовала отыскать в собственной душе хоть каплю нежности к девченке, которую родила. Нет, она не была матерью-злодейкой! Но, но, и любящей мамой её не назовёшь. Делала родительские обязанности так сказать, по долгу службы: кормила, одевала, разговаривала. Но никогда не испытывала желания придавить свою дочушку к груди, обнять, поцеловать, провести с ней лишнюю минуту, заснуть рядом, ощущая дыхание родного человечка… Она соображала - так быть не обязано. Интересовалась у знакомых дам, какие чувства они испытывают к своим детям. Признавалась им в собственной холодности к дочери. Обычно её успокаивали, гласили, чтоб она не придумывала и не надумывала заморочек. У нее отменная дочка и она рачительная мама.
К супругу она тоже не испытывала тёплых эмоций. Когда Слава, утомлённый её безразличием, решил уйти от неё, Людмила не расстроилась. Незначительно страшила лишь необходимость самой глядеть за домом, делать все мужские работы: заготовка дров, отопление дома, ремонт. Но добросердечный Слава пообещал помогать в этих делах, потому что шестилетняя дочь остаётся с ней. А ребенку необходимы обычные условия для жизни.
Слава ушёл жить к мамы. Обещание своё сдержал - постоянно являлся на клич Людмилы и решал возникающие хозяйские трудности. Анюта часто гостила у отца и бабушки. Когда подросла, бегала сама к ним в гости. Благо, жили в одном городке.
Так бы всё и шло по накатанной, не случись знаменательного телефонного разговора с подругой. В тот субботний денек опосля уборки, стирки, готовки Людмила решила поболтать по телефону с подругой. Анюта ушла к подружке. Никто не мешал «потрепаться» по душам!
Людмила комфортно устроилась на диванчике, позвонила подруге, и началось «чесание языков». Дамам постоянно найдётся о чем поболтать! Естественно, не преминули зацепить тему дамского счастья. Подруга пожаловалась на невнимание супруга, неповиновение отпрыской. Но когда Людмила задала вопросец в лоб: желала бы она остаться одна, чтоб никто не морочил ей голову? Подруга от нежданности такового вопросца помолчала несколько секунд, а позже удивлённо и и в тоже время убеждённо произнесла:
- Ты что? Я без их не могу! Они же мои, родные, самые возлюбленные!
Людмила вздохнула и произнесла:
- А я могу. Если б ты знала, как я утомилась изображать нормальную мама. Понимаешь, у меня нет никаких тёплых эмоций к Анюте. Двенадцать лет задумывалась, что всё наладится, я её полюблю. Но нет… Думаю, одной мне было бы намного лучше.
Людмила не услышала ответа подруги, потому что в этот момент увидела Анюту, растерянно стоящую в дверном проёме.
- Ты уже возвратилась? Я не слышала, - торопливо произнесла Людмила.
- А я слышала. Всё слышала, - чуть сдерживая слёзы, произнесла Анюта. - Так я для тебя не нужна?
Людмила не знала, что ответить дочке. Лгать почему-либо не хотелось. Она молчком посиживала на диванчике, сжимая трубку телефона, из которой слышались прерывающиеся гудки.
Анюта зарыдала, но стремительно успокоилась.
- Раз так, я пойду жить к отцу и бабушке. Они не такие. А ты оставайся одна…
Анюта не возвратилась. Она осталась жить с папой и бабушкой. Людмиле пришлось пережить много противных моментов. Один из их - алименты. Сейчас уже не Слава, а Людмила выплачивала алименты на содержание дочери. Слухами земля полнится. В маленьком городке почти все знали о происшедшем и, естественно же, приверженцев у Людмилы было мало.
Она вправду осталась одна. Сейчас никто не мешал ей в доме и не раздражал. Людмила прогуливалась на работу, ворачивалась в пустой дом и так изо денька в денек, из месяца за месяц, из года в год. А недалеко росла дочь. Анюта окончила школу, позже институт, вышла замуж, родила дочь…
Приветливая, отзывчивая Анюта счастлива в браке. В её семье всё отлично - рачительный любящий супруг, восхитительная возлюбленная дочурка. Есть лишь одна черная тучка на горизонте - мама. Годы не сгладили обиду Анюты. С того памятного денька она больше никогда не общалась с ней. Нужно дать подабающее Людмиле, которая так же упрямо и гордо хранила все эти годы упрямое молчание и не делала никаких шагов к примирению…
Кто понимает, может, Людмила вправду счастлива в собственной свободе? А может, казнит себя денек и ночь (то есть темное время суток) за происшедшее? А быть может, лишь обида и злоба поддерживают её на плаву?
Но так охото, чтоб в один прекрасный момент встретившись, эти две дамы не прошли мимо, обдавая друг дружку холодом и злобой, а тормознули и произнесли:
- Здравствуй, дочка!
- Здравствуй, мать!
- Прости меня!
