Автоматоны, кровать-качели и другие эротические забавы XVIII века
Век открытий и свободы характеров
Для Рф восемнадцатый век начался с Петра I и завершился Екатериной Величавой. Ломоносов дошёл с рыбным обозом до Москвы, основал физическую химию, открыл атмосферу на Венере, организовал 1-ые научные экспедиции по Рф и вложился в развитие литературного российского языка (каков, говоря честно, представлялся почти всем неосуществимым – так что писать числилось лучше на германском либо французском). Александр Карамышев в первый раз опубликовал широкий обзор русских растений. Екатерина Дашкова отстояла необходимость буковкы Ё и вдохновила поборников литературного российского ею воспользоваться.
А в Европе Жан-Пьер Бланшар облетел Париж на воздушном шаре, слабослышащий самоучка Гийом Амонтон открыл закон физики, нареченный его именованием, и температуру кипения воды, Лаура Басси достигнула исследования законов Ньютона в наистарейших институтах Италии, и Сен-Жермен, Калиостро и Казанова разъезжали по городкам и странам, зарабатывая на доверии и болтая о магии. Путешествия совершенно стали чуток ли не обыденным делом, и славу науке Польши мог добывать урождённый испанец, а Рф – германец либо англичанин. Шпионы переодевались в дам, авантюристки – в парней, а императрица Елизавета давала балы, на которых такие переодевания были неотклонимы.
То был век, когда будущая императрица величавой державы могла начать свою жизнь горничной у обыденного пастора. Когда Франция вербовала поляков драться с Британией в Америке. Когда чёрное лицо в Европе никого не поражало, а белоснежное в Африке вызывало кошмар: век работорговли и разнузданного грабежа далеких земель.
То был век, когда издавались книжки для юношей о том, как, не смутив и ничем не обидев даму, захватить её любовь, чтоб жениться (ну, а для чего же ещё). Жён наставляли хранить верность супругам – либо вступать в открытые браки, заводя для себя второго супруга, пока супруг заводит вторую супругу. Часто такие парочки по-семейному вкупе обедали, гуляли и обменивались подарками. А ещё то был век, когда иногда дамы и господа непринуждённо совокуплялись друг при друге опосля неплохого ужина. Особым бесстыдством славился Пётр I, который совершал это действие, не интересуясь воззрением дамы (что даже в те давнешние времена числилось негалантным) и при людях, которых недозволено было именовать близкими друзьями.
Был также это век, когда дамы расслабленно переодевались при родственниках и друзьях во время трепотни в будуаре – и это не значило ничего такового. Кузен подвязывал повязки на чулки кузине, не пытаясь её добиваться; гости обсуждали с хозяйкой крайние поэтические анонсы, разглядывая её грудь с этим же холодным энтузиазмом, с каким глядели до того на картины с нимфами в гостиной. Некие дамы не смущались даже восседать на стуле с горшком при давнешних знакомых.
Маскарад – не повод для знакомства
Ещё в шекспировские времена вечера в масках предполагали возможность согрешить неузнанным – перекинуться парой слов во время танца с незнакомкой либо незнакомцем, чтоб позднее уединиться в скрытом местечке за портьерой, предаться любовным развлечениям и здесь же расстаться, не спросив друг у друга имени. В XVIII веке такие забавы достигнули особенного размаха. При других дворах не требовалось даже масок для того, чтоб празднество плавненько перебежало от пьянки к блуду.
Другой раз, догнав хихикающую девицу с веером, разгорячённый кавалер обнаруживал в костюмчике другого кавалера – но даже не считал это особенной неувязкой. Популярна была и таковая забава, как получение наслаждения с 2-ух сторон – когда под кавалером лежала дама, а сзади кавалера пристраивался иной кавалер.
Празднички украшали и иными эротическими шуточками. Так, Пётр I мог подать на столы дамам и кавалерам пироги с особенной внутренностями. Перед кавалерами из пирога вылезала отлично сложенная лилипутка и артистически зачитывала чего-нибудть из древней литературы (тем наиболее, там водилось много скабрёзных сюжетов). Перед дамами на другом столе вылезал «отлично оснащённый» лилипут и тоже с самым непринуждённым видом чего-нибудть изображал. Пироги, к слову, были съедобны и здесь же подъедались гостями до крошек.
Вообщем, маскарады скрывали не лишь блуд. Изображая влюблённую парочку, без опасения встречались друг с другом шпионы, обмениваясь информацией (что иногда не мешало им обмениваться и поцелуями – почему же нет?). На маскарадах то и дело случались кулуарные убийства – иногда замаскированные под злосчастные случаи либо естественное отравление. Цели у убийств бывали как политические, так и чисто приземлённые – к примеру, устранялись неловкие конкуренты за наследие либо соперники в бизнесе.
Для других маскарад преобразовывался в стиль жизни. Шевалье д’Эон, один из самых удачных спецагентов Франции, был известен тем, что идиентично просто носил дамские и мужские наряды, а в конце концов повелитель указом предписал ему носить лишь дамские (с правом, но, ношения орудия и наград) и совершенно провозгласил его дамой.
В итоге д’Эон провёл остаток жизни, изучая и проповедуя идеи феминизма – или ощутил, каково быть дамой повсевременно, или возлагал надежды в своём новеньком статусе получить в один прекрасный момент те же права, что были ему присущи от рождения. В старом возрасте он также не сумел оформить дела с дамой, в которой подразумевают его неофициальную супругу, – и она не получила права наследовать ему, когда он погиб. Она даже не могла на правах супруги запретить на публике разглядывать его тело – весь Лондон сделал валютные ставки, был ли д’Эон переодетым мужиком либо разоблачённой дамой, так что доказательство пола вышло в присутствии определённого количества публики.
Весёлые рисунки, причудливые игрушки
В восемнадцатом веке фривольные рисунки украшали всё, что можно и недозволено украсить. И нет, речь не о нимфах и наядах с полотен – это было так же эротично, как на данный момент – всесущие девицы в купальниках. Так, чуть-чуть. Огромную популярность заполучили скульптуры с откровенно сексуализированным сюжетом (обычно, иллюстрации к древнегреческим легендам, где повсевременно кто-то кого-либо насиловал) – ими украшались парки чуток поодаль от основных аллей, там, где во время праздничков в летнюю пору дамы и кавалеры могли начать изображать преследуемых дриад и сатиров-преследователей.
В Рф эта забава была ещё и не добровольческой. «Сады удовольствий» богатые вельможи устраивали для собственных гостей, заставляя бегать нагими крепостных красавиц (нередко – по совместительству актрис). Нередко освещать и указывать путь опьяненным сатирам должны были малыши злосчастных дам – такие же обнажённые «амурчики».
Игры в «античность» часто бывали забавой в «гаремах». Да, в восемнадцатом веке из-за войны с Турцией европейцы плотно заинтересовались мусульманской культурой – и оказались очарованы мыслью гаремов, о которых, вообщем, представления имели самые смутные. Богатые вельможи заводили для себя в домах «серали» из дочерей собственных наименее богатых и весьма преданных компаньонов. Таковой гарем был, к примеру, у князя Радзивилла. Через пару лет игр с «султаном» женщина выходила замуж с щедрым приданым. Известный Потёмкин же совершенно, не стесняясь, устроил для себя гарем из собственных племянниц...
Весьма нередко в этих сералях стенки были изображены фривольнейшими росписями – с анатомическими подробностями происходящего. Не считая того, будуары могли расписывать просто половыми органами. По легенде, конкретно так смотрелся будуар для приёма любовников у Екатерины Величавой. Фривольные картинки нередко оказывались на нижней стороне крышки табакерки либо шкатулки для бумаг – при том, что снаружи помещался набросок с теми же персонажами, но в самом невинном виде.
В силу популярности чёрных слуг одним из нередких персонажей таковых рисунков был чернокожий прислужник, то совершающий разные деяния со собственной белоснежной госпожой, то просто демонстрирующий ей готовый к бою фаллос. Как ни удивительно, чернокожие девицы встречались на таковых рисунках изредка.
Восемнадцатый век был одержим механизмами и автоматами. Табакерки игрались музыку при открытии, из часов выходили потанцевать пастухи и пастушки, будущий величавый драматург и спецагент Бомарше изобретал точнейший часовой механизм и приспосабливал его к крошечным дамским наручным часикам. Публике предъявляли автоматическую даму, которая игралась на реальном клавесине, и кукольного мальчугана, рисующего человечий профиль либо собаку – на что его заведут. Умопомрачительно ли, что создавались и механизмы, изображающие совокупляющиеся парочки либо дамочек, поднимающих подол юбки?
Популярны были и рисуночки с секретом. На 1-ый взор они были полностью невинны – к примеру, могли изображать отдыхающего на диванчике кавалера либо стоящего около садовой решётки бойца. Но стоило вооружиться красноватым стёклышком – и через него картина преображалась. На ней проступала прорисованная чёткими линиям дама, а у кавалера показывался напряжённый фаллос, погружённый либо готовый к погружению в эту даму. Таковыми картинами не лишь веселили, да и тонко намекали гостье на глубочайший к ней энтузиазм.
Интим-шопы отдыхают
Приспособления, которыми воспользовались дамы и мужчины для получения наслаждения, кажутся из 20 первого века необоснованно причудливыми. Так, в одном музее эротики хранится кресло Екатерины Величавой, предназначенное только для... самоудовлетворения при помощи щекотки пёрышками! В сиденье кресла находится длинноватая узенькая прорезь, а под сиденьем – крутящееся при помощи особенного механизма колеса. К этому колесу прикрепляли длинноватые лохматые перья, которые, проходя через прорезь, щекотали даме в кресле промежность.
В другом кресле похожего предназначения в отверстие в сиденье поднимался и опускался искусственный фаллос, а управлять механизмом сидячая в кресле дама (если оно предназначалось даме) могла, нажимая на педали. Руки освобождались для чего же угодно. 
Качели были популярны для эротических забав. Начиная от заглядывания качающейся даме под юбку – заканчивая большущими качелями-кроватью. Таковая кровать обязана была двигаться «вдоль», вторя фрикциям кавалера, и приносить головокружительные чувства. К слову, самым наилучшим кавалером числился... певец-кастрат. Итальянцы так ловко холостили мальчишек, что средства зарабатывать могли даже те, кому пение не удавалось: они сохраняли половую функцию без способности осеменения. И если на Востоке евнухами интересовались лишь мужчины, то в Европе они были любимчиками дам.
