Право быть неженкой. Что такое «несадиковские дети»?
Getty Images
Мы уходим, поэтому что отпрыску закончило нравиться туда ходить. Почти все произнесут «зажрались» — чего же ещё людям нужно? Ещё много людей произнесет «ну и кого вы из него растите?». Дескать, неженку. Инфантила, не способного встроиться в общество. Так и будете ему до армии в попку дуть (что бы это ни значило). Ребёнок должен социализироваться. Должен пройти адаптационный период. Должен научиться адаптироваться к правилам и коллективу.
Но кому он всё это должен и когда успел задолжать?
Разумеется, он должен это своим родителям, которым хотелось бы ребёнка поудобнее, и обществу, которому необходимы исполнительные законопослушные граждане — лучше с пелёнок. Давайте по очереди разберёмся с этими «долгами».
Наши детки не должны нам ничего — это мы должны им — заботу, сохранность, любовь. Это мы пригласили их в жизнь, а не напротив. Мы должны посодействовать им акклиматизироваться в этом мире, посодействовать им проложить свою линию движения становления, приспособиться к месту, куда они попали. Человек — звериное с самым длинноватым детством — поэтому что у нашего био вида беспримерно непростой мозг (центральный отдел нервной системы животных, обычно расположенный в головном отделе тела и представляющий собой компактное скопление нервных клеток и их отростков), которому требуется много времени на созревание.
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Чем подольше ребёнок ощущает себя в полной сохранности и беззаботности, тем лучше он развивается.
«Развитие происходит из точки покоя» — гласит Гордон Ньюфелд, понимающий о становлении личности много. Наша задачка как взрослых — отдать детям настоящий период юношества — время, когда они ведомы и ни за что не отвечают. И ничего никому не должны. В том числе — обожать садик и сторонних людей в нём. Их глубочайшая потребность — 1-ые годы жизни быть неразлучными со «своими взрослыми» — с теми, кто окружает ребёнка с момента рождения и производит главный уход. Детки не должны идти против данной для нас собственной потребности, происшествия вынуждают родителей отдавать ребёнка «чужим», жизнь есть жизнь — она неидеальна. Но несовершенство событий не делает ребёнка подабающим желать быть там, где он быть не желает.
Ребёнок имеет право печалиться по этому поводу. У малыша есть право накапливать фрустрацию и выражать её доступными ему методами: языком истерик, злости, неповиновения и даже заболеваний — ведь по-другому он ещё не умеет.
Остальные методы требуют наиболее сложной организации психики, чем ему доступно по возрасту. Нравится нам это либо нет, также можем мы ребёнку это обеспечить либо нет, но сама природа вшила в него глубочайшую потребность быть в симбиозе с «главным взрослым» — человеком, который производит огромную часть ухода за малышом. Чем меньше ребёнок, тем посильнее он нуждается в этом симбиозе, а разрыв связи, даже краткосрочный, воспринимается как смертельная опасность (и стресс (неспецифическая (общая) реакция организма на воздействие (физическое или психологическое), нарушающее его гомеостаз) соотвествующий, подробнее можно почитать тут). Это эволюционно-закреплённый механизм — ребёнок не может выжить сам, потому рядом непременно должен быть тот, кто о нём хлопочет. Отсутствие этого кого-либо рядом — небезопасно. Нашей эволюционной прошивке все равно, что ситуация поменялась, потребности у малышей всё ещё такие же, как будто мир вокруг полон одичавших животных и остальных угроз. В определённом смысле это до этого времени так, но в целом на данный момент мир куда безопаснее, но присмотр за малеханькими всё ещё нужен.
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Парное либо одиночное взращивание малышей — совершенно новое изобретение, во всех обществах на протяжении истории населения земли люди жили скученно и помогали друг дружке с детками — родственники либо просто соседи-соплеменники.
На данный момент все разошлись по отдельным квартирам, сделалось обычным уезжать на иной край земли от родни, почти все оказываются в ситуации, когда за ребёнка отвечает по большей части один человек — в подавляющем большинстве случаев это мать. Это беспримерный груз, помноженный на завышенные эталоны, которым мама должна соответствовать.
Мы дали отпрыска в личный сад, поэтому что все места в муниципальных расхватали ещё до его рождения, и когда я спросила, можем ли мы не вставать очень рано, чтоб придти к открытию, а приходить в комфортное нам время, ответом мне было: «Естественно сможете, но вы имейте в виду, что по утрам у нас британский. А то позже будете сетовать, что у вас ребёнок по-английски не гласит». Ему 2 года и 10 месяцев, он ещё по-русски-то толком не заговорил, его разговорный максимум на данный момент это «Пылайте в аду, тупые детки!» — это он вчера так произнес вне всякого контекста, потому я даже не задумывалась строить таковых ожиданий.
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Но это весьма показательно: если во времена наших бабушек от двухгодовых малышей ожидали максимум чтоб они умели сами вытереть соплю под носом, то сейчас двухлетка должен быть полиглотом и эрудитом.
А отвечает за это, естественно же, мать. Не умеет малой в ментальную математику — нехорошая, средняя мама. Хотя в этом возрасте полезнее гонять на беговеле и обыматься с близкими. Крепкая привязанность ему на данный момент важнее социализации — это задачка другого возраста. Отлично, если воспитателю получится сделать дела привязанности с доверенными ему детками, но это быстрее исключение из правил — даже в весьма не плохих садах. Еще вероятнее, что основным ценностью в саду будет дисциплина — как себя ощущает ребёнок в этих рамках — вещь второстепенная либо совсем незначимая. Ребёнок, естественно, рано либо поздно научится не подавать виду, что с ним что-то не так. Но это не означает, что снутри он не напряжен и что ему не обидно.
1-ое время наш Леон бежал в садик с радостью — столько новейших игрушек и столько напарников по игре! Но на 2-ой недельке он уже стал орать на подходе к садику «Не тюдя!» и «Не будю!». А в группе рыдал и цеплялся за меня. Мне приходилось по 40 минут посиживать, прижимая его к для себя, чтоб он расслабился и пошёл играться. И всё это время я следила за иными детками. Вот 1-го мальчугана оставили, и его глаза полны слёз. Он посиживает посреди игрушек, не играя, и глядит на всех исподлобья. Молвят, 1-ые три недельки тут он целыми деньками ничего не ел. На данный момент он уже ест, но ему всё ещё обидно без матери.
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Вот иной мальчишка глядит на то, как я обнимаю собственного, подступает и гласит мне: «К маме хосю» и чуть не рыдает. Практически они все тут это ощущают — не считая того, чья мать работает тут воспитательницей. Дети, которые уже могут сдерживать грусть. Смотря на всё это, я сообразила, что мы поспешили. Да, я весьма желаю работать побольше, да, средства никогда не излишние, но лучше пока пусть будет няня, которая будет ориентироваться на его нужды, а не подстраивать его под выдуманный не им распорядок.
Я ни в коем случае не желаю повиноватить матерей, у которых нет другого выхода — для которых это вопросец выживания — непринципиально, идёт ли речь о отсутствии средств либо о наличии депрессии.
К тому же, детки весьма различные, у их различные адаптивные возможности и различные потребности — кому-то вправду нравится, когда вокруг много малышей целый денек. Я на данный момент о распространённом убеждении «детям нужна социализация». Если нам на выходе нужен удачный член общества — мы можем побеседовать о социализации, но если нам нужен психологически благополучный ребёнок, то необходимость социализации — под вопросцем.
Психолог Гордон Ньюфелд объясняет, что не является социализацией для малеханьких малышей: «Наверняка, самым огромным мифом является мысль, что общение с равными приводит к социализации. Ранняя социализация, – гласит доктор Ньюфелд, – постоянно числилась самым огромным злом в воспитании малышей...
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Когда малышей очень рано помещают совместно, до этого чем они могут быть самими собой, они стают таковыми же, как все, и это разламывает их особенность, а не оттачивает ее».
Хелен Вард – президент независящей местной группы под заглавием «Ассоциация родителей, для которых интересы малышей являются ценностью». Она подчеркивает, что привязанность и социализация работают совместно. «Для того, чтоб детки выросли зрелыми взрослыми, которыми мы желали бы их созидать, они должны проводить время со взрослыми, к которым они привязаны, а не с их аналогично незрелыми сверстниками».
Она продолжает: «Это значит, что, если забрать человека, к которому привязан ребенок, из его жизни — что может случиться в итоге погибели, заболевания, отвлечения на остальные дела, помещения малыша в садик либо хоть какого другого нарушения в привязанности, и поменять на привязанность к сверстникам – ребенок становится кем-то вроде ‘Повелителя мух’, поэтому что такое ‘социализированное’ поведение является обычным копированием, оно не исходит изнутри. Оно способно к развитию, но может и "недоразвиться"’»
Ужас, что ребёнок не социализируется — наследство русского коллективизма с сопутствующей ему уравниловкой. На данный момент мы, к счастью, живём уже в другом мире, где ценится особенность, потому и ценности в воспитании должны быть иными.
К тому, же как справедливо увидели в этом восхитительном тексте, «Детки не лицезреют всех способностей взаимодействия, общаясь друг с другом. Этот опыт они могут получить лишь от взрослых. От различных взрослых. Лишь взрослые могут на своём опыте показать разные схемы взаимодействия меж собой».
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
«Наш ребёнок прогуливался в сад с 2 лет, и ничего ужасного с ним не случилось — обычный весёлый ребёнок». Я нередко слышу от родителей, отдавших малышей в садик рано, что ему это никак не повредило. Никого не желаю пугать, но мне кажется, что это выражение не соответствует действительности.
Не все раны, нанесённые в детстве, смотрятся как что-то очевидное, ярко выраженное. Если кто-то нередко испытывал психический голод в детстве, совсем не непременно он будет рубить котятам головы топором. Последствиями могут стать трудности наименее тривиальные, которые в современном обществе и за проблемы-то не числятся.
Алекситимия (сложность в распознавании собственных эмоций), сниженная эмпатия (сложность в распознавании эмоций остальных людей), трудности со становлением личности (зрелостью), склонность к зависимому поведению, интимофобия и контзависимость (ужас установления близких отношений), пищевые нарушения — и так дальше и так дальше — это распространённые последствия депривации привязанности.
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Почти все из нас могли быть намного благополучнее, если б потребность в надежной привязанности в детстве удовлетворялась в полной мере.
К примеру, я, быстрее всего, не нуждалась бы в наиболее чем 10-летней психотерапии, конца и края которой всё ещё не видно (но на данный момент мне несоизмеримо лучше, чем до), может быть, мне не пришлось бы пить антидепрессанты и болеть стрессозависимой заболеванием — очень противной. Можно длительно перечислять, что в моей жизни пошло бы совершенно по-другому без этого чувства чёрной бездонной дыры в груди, провождающего меня сколько я себя помню. А ведь я таковая никак не одна. Фактически хоть какому в душу загляни — и там, под плотным слоем различных психзащит (юмор и рационализация — мои возлюбленные) окажется небольшой ребёнок, который сиротливо посиживает, обхватив собственные колени и ждёт, когда за ним в конце концов придут.
Этот внутренний ребёнок даёт о для себя знать различными методами — через психосоматику, через труднопреодолимую потребность в сладком либо алкоголе, через жгучее желание понабрать кредитов и спустить средства на ветер (про это ещё молвят «кармашек пылает»), через рвение поменять сексапильных партнёров почаще, чем трусы — либо напротив — рыбой-прилипалой пристать к одному как к единственному смыслу жизни.
Мы живём пока ещё не в довольно благополучном мире, чтоб признать принятые практики взращивания малышей более хорошими.
Совсем разумеется, что в воспитании большинства людей что-то идёт фундаментально не так. Я уверена, что ключ к соц изменениям находится в руках родителей — и этот ключ — дела привязанности. И, к слову, начать латать дыры в привязанности со своим ребёнком никогда не поздно. В этом нет ничего необратимого — просто узнайте о этом побольше, и пробуйте.
А садиковских малышей — может быть, их просто не существует. Есть детки, которые лучше приспосабливаются к стрессу, но это не означает, что его необходимо создавать как можно больше. Так что садик — функция, а не необходимость.
На данную тему; Детский ад. Почему даже в личных садах всё ещё совок?
Фото: Getty images
